Адская конкуренция (письма президенту). Россия

[ Радио Свобода: Программы: СМИ ]

Зачем писать президенту? Объясняет Александр Минкин - автор цикла "Письма президенту"

Елена Рыковцева: Газета "Московские новости" обнародовала данные опроса, которые проводила компания "Ромир Мониторинг". Респондентов спрашивали: "В каких формах протеста в случае ущемления ваших гражданских прав вы были бы готовы принять участие?" Большинство ответило "ни в каких", а дальше голоса распределились достаточно любопытным образом. На первом месте среди форм протеста оказалось обращение в суд - 26 процентов. А на втором месте - вовсе не забастовки, не акции протеста, не обращение к профсоюзам, а - письма президенту. 20 процентов россиян готовы протестовать в форме письма президенту. Значит, они видят в этом какой-то смысл. Вот об этом мы будем спрашивать слушателей нашей сегодняшней программы: зачем писать президенту? Может ли это хоть что-то изменить? Гость студии сегодня - обозреватель газеты "Московский комсомолец" Александр Минкин, который ровно таким вот образом протестует с июня прошлого года. Он публикует в своей газете цикл "Письма президенту". На днях Союз Журналистов России назвал этот цикл "Событием года". И я предлагаю вернуться в июнь прошлого года, в первое письмо Александра Минкина, где она объяснил, зачем станет писать.

Диктор: "Что-либо делать (в государственном масштабе), что-либо решать можете лишь вы, Владимир Владимирович. И российскому журналисту, чтобы чего-то добиться, приходится обращаться именно и только к вам. Послать письмо по почте? Вы лучше меня знаете, что оно не дойдет. То есть дойдет в лучшем случае до старшего помощника младшего дворника. И мы получим официальный ответ: "Спасибо, ваше мнение будет учтено". "Учтено" - это что? Записано в книгу учета и сдано в архив?

Письмо, напечатанное в газете, конечно, не обязывает вас к ответу. Ну а вдруг... Ведь нам лично ничего от вас не надо. А раз так - диалог наш будет важен для страны".

Елена Рыковцева: Случился ли диалог, а также темы этого диалога мы обсудим чуть позже. Александр, для начала процитирую несколько концовок ваших писем.

"Надеюсь, удалось вас ободрить. Но интересно, что вы об этом думаете?"

"Не уверен: находится ли у вас время об этом думать. Потому что, когда вас видишь, кажется, будто вы тоже напряженно думаете о чем-то своем. Не о нашем".

"Извините, но, может быть, лучше вам об этом не думать".

"Вот бы узнать, что вы об этом думаете".

"Интересно бы знать: думаете ли вы об этом?".

"Очень было бы интересно узнать, что вы обо всем этом думаете".

"Народу страшно интересно, что вы обо всем этом думаете? (два раза так вы заканчивали), и "Людям интересно, что вы об этом думаете" - три таких концовки я насчитала. Итак, каков был отклик на эти ваши призывы? Знаете ли вы хоть что-что о реакции на свои письма?

Александр Минкин: Вот эти окончания писем, они, конечно, сознательно повторяются. Это такая форма. Как рифма, предположим, в поэзии, у меня есть такая форма "интересно знать, что вы об этом думаете". Я как бы говорю: "Владимир Владимирович, ну, может быть, ответите".

Елена Рыковцева: Типа.

Александр Минкин: Типа, да.

А реакция хорошая. Как видите, даже Союз журналистов решил, что цикл писем президенту - это событие года.

Елена Рыковцева: То есть он ответил вам за Путина.

Александр Минкин: Союз журналистов... Ну, я не думаю, что Путин меня бы наградил за эти письма. А Союз журналистов наградил, так что их реакция, видимо, противоположная.

А еще реакция читателей очень большая. Эти письма занимают в наших внутригазетных рейтингах - это интернетный рейтинг, Интернет автоматически подсчитывает количество читателей того или иного материала, которые читают МК на сайте - вот там эти письма всегда на первом месте. Кроме того, есть письма ручные, по почте которые приходят в конвертах, не от молодых с Интернетом, а от старых с авторучкой. Я считаю, что реакция очень хорошая.

Елена Рыковцева: Все понятно. Смотрите, уже два сообщения пришло. "Писать президенту - это наивно. Могут делать только глупые и необразованные люди".

Александр Минкин: Спасибо.

Елена Рыковцева: "Только забастовки". Вот так.

Александр Минкин: Спасибо.

Елена Рыковцева: "Письма президенту от его избирателей - это, конечно, нонсенс, но по менее глобальным вопросам я постоянно отправляю на пейджер мэра Лужкова или Шанцева. В 99 процентах получаю ответ, иногда письменный, иногда мне звонят из канцелярии". Вот такая удачливая Ирина нам пишет.

Александр Минкин: Видите ли, наверное, она... не будем на личности переходить, но, наверное, есть люди, которые пишут президенту или мэру, когда что-то у них во дворе сломалось, ракушка в песочницу попала, гаража, вода, крыша. Я о личном не пишу, пока удерживаюсь.

Елена Рыковцева: А хочется.

Александр Минкин: Хочется. Я не пишу о личном - раз. Второе: мне кажется, что не так уж это глупо, у меня есть предшественники. Например, чтобы никого не обижать, помните роман Булгакова "Мастер и Маргарита", там Иисус Христос выведен под именем Иешуа...

Я сейчас не записываюсь, поверьте, ни в мессии, никуда. Но я хочу вам сказать, что Евангелие - это, безусловно, высокий пример, и нас призывают следовать Евангелию. При этом никто же не говорит, что вы тем самым превратитесь во Христа, но следовать заповедям рекомендуют. Это насчет того, чтобы вы не думали, что я возомнил о себе бог знает что.

Елена Рыковцева: Да, понятно. Александр, сообщаю нашим слушателям, что специально для нашего эфира я попросила вас составить не письмо, потому что это долго, я не могу вас попросить о таком одолжении, целое письмо для нас писать, а телеграмму или даже радиограмму Владимиру Путину, которую мы сегодня условно направляем в Братиславу, где состоится саммит. Пожалуйста.

Александр Минкин: Вы сказали, придумать ему телеграмму. Я ее придумал. Меня, к сожалению, поймут только жители Москвы, и только те, кто ездит на машине, за рулем.

"Владимир Владимирович, мы очень рады, когда вы ездите за границу. Потому что количество пробок немыслимое, создаваемое вами каждый день, резко уменьшается. Мы так рады, когда вы отправляетесь куда-нибудь далеко-далеко, на несколько дней, на какие-нибудь важные переговоры. Вы себе даже не представляете, как нам легче становится ездить. При том, что нас радует не только, что нам легче ездить, но и что в это время решаются важные и полезные для нашей родины дела".

Елена Рыковцева: И теперь уже совершенно экспромтом, пожалуйста, к господину Бушу, с каким коротким телеграфным текстом вы обратились накануне сегодняшней их встрече?

Александр Минкин: Ваша радиостанция принадлежит, по-моему, Конгрессу США. Я не хотел бы, чтобы вас закрыли, наказали.

Елена Рыковцева: Не закроют, не накажут.

Александр Минкин: Не накажут.

Елена Рыковцева: Абсолютно свободны наши гости во мнениях.

Александр Минкин: Мне нечего ему уже пожелать, потому что он уже попал на второй срок. По закону США третьего ему не светит и поэтому, в общем-то, мне ему желать нечего. Если по закону США было возможно избираться в третий раз, я бы ему пожелал проиграть. Он сильно портит жизнь на планете Земля.

Елена Рыковцева: Александр, а смотрите, вчера помощник президента по международным делам Сергей Приходько заявил буквально следующее: "Россия в диалоге с США не будет реагировать на вопли слабонервных, которые выпячивают объективные сложности". Вопрос: не относите ли вы себя к разряду слабонервных выпячивателей?

Александр Минкин: Нет. Во-первых, у нас тут о разном. Наверное, этот человек, которого вы сейчас процитировали, имеет в виду, что Буш выскажет претензии по поводу состояния нашей законности. Я уж не говорю о демократии, этим уже и не пахнет особенно. Но эти претензии не лично Буш высказывает. Буш их высказывает совершенно справедливо как функционер, как западный лидер, как делегат западной демократии. Он говорит, что здесь не так. Любой на его месте сказал бы тоже самое и, возможно, даже резче, чем Буш, потому что Буша, наверное, сдерживают какие-то более-менее... Не знаю, я дружескими эти отношения назвать не могу, хотя они пытаются выдавать свои отношения именно за дружбу. Но вот эти выдаваемые за дружбу отношения Буша с Путиным, наверное, мешают ему высказывать это достаточно жестко и публично. Я бы предпочел, чтобы во главе Америки стоял не такой дружный с Путиным человек. Но претензии к состоянию нашей законности, при чем тут слабонервные? Страна стонет от беззакония в судах. Стонет просто. Это с чего вдруг тысячи исков куда-то в Страсбург? Это что, все сумасшедшие написали или люди, доведенные до отчаяния?

Елена Рыковцева: Я прочитаю вам сейчас прогноз окончания этой встречи, который дал сегодня в газете "Коммерсант" Михаил Зыгарь: "Российское руководство очень довольно тем, что Владимир Путин и Джордж Буш встретятся, попозируют перед камерами. Потом закроются в отдельной комнате, и будут там говорить. И все заявления Москвы о том, что отношения двух стран, вопреки всему, носили, носят и будут носить стратегический характер, это будто бы злорадство в адрес американских сенаторов, да примкнувших к ним журналистов. Они де строили свои козни против России, пытались настроить Джорджа Буша против Владимира Путина, но ничего не вышло". Так и будет?

Александр Минкин: Может, так и будет. Буш не особенно умен, так что Путин его, конечно, может обыграть в личной беседе. Тут ничего не сделаешь, это факт медицинский.

Елена Рыковцева: Продолжаю цитировать сообщения, которые приходят на вопрос нашей программы. "Я живу в районе метро "Юго-Западная". Кругом идет несанкционированная торговля. Неоднократно обращался с письмом к президенту. Местные власти вообще не принимают никаких мер. Перед Новым годом сам ходил в приемную президента, после этого меры были приняты, но на один-два дня". Вот такой безысходный ответ.

Александр Минкин: А за кого голосовал, не написал?

Елена Рыковцева: Не написал.

Александр Минкин: Жалко.

Елена Рыковцева: Может, еще раз напишет. Его зовут Сергей Владимирович Коновалов. Вот мы сейчас к нему обращаемся, узнать, за кого он голосовал. Пусть еще раз пришлет сообщение.

Александр Минкин: На самом деле Сергей или Василий, или Иван - совершенно не имеет значения для сути поставленного вопроса. А вот для того, чтобы понимать, кто спрашивает, лучше бы знать, за кого он голосовал.

Елена Рыковцева: Александр, в следующей части нашей программы процитируем ваши письма президенту, расскажем, о чем вы уже писали. О чем вы еще не написали президенту?

Александр Минкин: О самом важном не написал пока. Знаете, останавливают всякие вещи, всякие соображения. Есть письма, которые я написал и не отправил, то есть не напечатал в газете. Иногда это происходит по моим собственным соображениям. Вот представьте, что вы написали какое-то письмо, в той или иной степени ироничное, и только собрались его напечатать, вот вы его написали и понесли в редакцию, а по радио говорят, взорвались два самолета. И понимаешь, что твои шуточки и твои хохмочки сейчас совершенно неуместны, что людям сейчас не до этого, не до чего.

Или Новый год. У людей праздник, они где-то с 24-го числа, с Рождества католического, начинают уже упаковываться, пить, гулять, салаты готовить, радоваться жизни, наряжать елку. Вот зачем сейчас им какая-то политика. Я замолкаю не потому, что политики уехали кататься на лыжах.

Елена Рыковцева: Вы введите отдельную рубрику "Несвоевременные письма".

Александр Минкин: Нет, я же хочу, чтобы их прочитали и прочитали в правильном состоянии. А если у вас похороны, что вы можете читать? Если у вас праздник, вам вообще ни до чего, вы не хотите этого. И я буду дураком, если в такой момент полезу со своими заметками. Я их откладываю. Иногда они устаревают, иногда нет, иногда, наоборот, пока она лежит, успеваешь чего-то додумать. Знаете, это очень полезно, когда заметка лежит, и чего-то успеваешь додумать. Я же не новости сообщаю, я же не новостник. А о том, что происходит в нашей стране на самом деле - это вековые проблемы. Вот пока мы готовились к эфиру, посмотрел рейтинг на восьмой полосе "Коммерсанта" - "Десять самых популярных программ по телевидению". В России на первом месте "Кривое зеркало".

Елена Рыковцева: Не уберегла я "Коммерсант" от Минкина, потому что это у него больная тема.

Александр Минкин: "Кривое зеркало" на первом месте. Все. Значит, нация, которая из всех телепрограмм предпочитает "Кривое зеркало", это такой народ специальный, Путин может быть доволен.

Елена Рыковцева: Александр, вы об этом пишете всегда, не только президенту.

Александр Минкин: Молчу.

Елена Рыковцева: "Как вы себе представляете, - спрашивает вас Александр из Санкт-Петербурга, - как доходит письмо до президента?" Имеется в виду, наверное, просто письмо рядового человека.

Александр Минкин: Физически это очень просто. Приходит группа людей, не знаю, наверное, в 5-6 утра, может в 7 утра, какие-то специфические люди, каким-то образом отобранные, достаточно молодые, радостные, что они в Кремле работают, просматривают газеты сегодняшние, доставленные еще раньше спецкурьерами, вырезают то, что им кажется существенным, может быть ножницами, может еще как-нибудь, складывают в папку. Потом приходит к девяти следующий чин, уже рангом повыше, просматривает, выбрасывает то, что считает неважным, ненужным, вредным и обидным. Потом, наверное, опять еще кто-нибудь. И, наконец, приходит генерал, который оставляет от этих заметок, если что-то оставляет, то, наверное, что-нибудь такое замечательное или же пропускает под очи президента то, что должно вызвать точно направленный гнев.

Елена Рыковцева: Между прочим, уточнил слушатель Коновалов по пейджеру, что он голосовал за Явлинского. И еще читаю сообщения, которые пришли уже на наш эфир, а потом передаем слово слушателям. "В советское время достаточно было обратиться в газету "Известия", так пишет Георгий. То есть не надо было писать никакому президенту или генсеку. В общем, что-то в этом есть, конечно, такое было: "газета выступила, что сделано?".

Александр Минкин: Это было.

Елена Рыковцева: Галина Георгиевна из Москвы пишет очень интересно: "Я была на первом Гражданском форуме, на котором были Путин и Касьянов. Так как наш президент называл нас постоянно населением, я обратилась к нему с запиской, что по Конституции мы не население, а граждане. С тех пор я не слышу, чтобы он нас называл населением. К сожалению, это все. Ничего более демократичного я не вижу".

И мы слушаем Дмитрия из Санкт-Петербурга. Здравствуйте, Дмитрий.

Слушатель: Здравствуйте. Я лично не вижу оснований обращаться, так как я в другом правовом поле. Путин представляет нечто целое в государстве и это целое надо мной, в виде закона этого целого. Поэтому как субъект права я исчезаю для Путина.

Александр Минкин: Ну, хорошо. Не видите и не надо. Зачем мучиться, вас же никто не заставляет. Это свободно совершенно, можно не обращаться.

Елена Рыковцева: Собственно говоря, об этом и спросили, стоит ли обращаться или не стоит, и слушатели ответили на наш вопрос. "Смысл имеет писать только открыто. Судя по опросу, народ наш хочет испить горькую чашу до самого дна". Это нам напоминает другой Дмитрий о том, что мы приводили опрос, где люди, 20 процентов, выбирают форму протеста в виде письма президенту. И по Библии опять же пишут: "Мельница господня мелет медленно, зато верно. Что построено на обмане, будет разрушено рано или поздно".

Александр Минкин: Точно. Кто это написал?

Елена Рыковцева: Это написал слушатель по имени Дмитрий.

Александр Минкин: Молодец.

Елена Рыковцева: "При обращении к президенту по прямой линии о непорядках в нашем доме работы были проведены". Вот так.

Владимир из Зеленограда: "Уважаю Минкина. Спасибо ему за те письма, которые он направляет. Нам писать эти письма толку мало, голосуй, не голосуй - все равно проиграешь. Что толку голосовать?"

Александр Минкин: Я уже испугался, что он в рифму написал.

Елена Рыковцева: "Как мог ваш слушатель голосовать за Явлинского, если на последних выборах он не выдвигался в президенты?". Это спрашивает Татьяна. Видимо, имеется в виду, что наш слушатель Коновалов голосовал за "Яблоко" на выборах в Думу.

Теперь Александр, как я обещала, по ходу программы мы будем цитировать отрывки из ваших писем, в том числе для тех слушателей, которые по каким-то причинам - я даже не могу их представить - "Московский комсомолец" не читают. Давайте послушаем письмо на тему "Путин и партии".

Диктор: "Помните, став премьер-министром, наследником престола, вы пришли на коллегию ФСБ (КГБ). Вас встретили аплодисменты. А вы, будучи среди своих, расслабились, забыли про телекамеры и объявили: мол, внедрение завершено! Грянула овация, радость без предела... Это очень честно вы сказали. Очень откровенно. (Хотя наивные думали, что вы шутите.) Внедрение - слово архиважное. Оно говорит о проникновении в самую сердцевину врага с помощью притворства. Внедрился - это прикинулся, чтобы сочли своим, допустили к руководству.

Штирлиц внедрился в СС по самое не могу. Он талантливо прикинулся фашистом, но фашистом он же не стал. Он сохранил верность (до слез) Кремлю и Лубянке. То есть Сталину и Берии.

Так и вы. То, что вы сохранили верность Лубянке, видно из того, что именно своих сослуживцев вы расставили всюду: они командуют Министерством обороны, МВД, контролем над наркотиками, губерниями и республиками... Но все они - ваши товарищи не только по КГБ, но и по КПСС. Это ведь почти синонимы были во времена Брежнева-Андропова. Сохранить верность КГБ - значит, остаться настоящим советским коммунистом.

Потом вы внедрились к Собчаку, наверное, стали членом его какой-то демократической партии. Быть вице-мэром Питера при крайне политизированном Собчаке и не изображать политическое единомыслие было невозможно.

Потом вас взяли в Москву - в партию приватизации, тенниса и залоговых аукционов. Она тогда называлась "Наш дом - Россия". Но вы - человек цельный. И, значит, всё это были разные внедрения, разные маски. Вы - один, а занимаетесь созданием двух партий, а то и трех. "ЕдРо" - ваше, "Родина" - ваша (и сделана в Кремле, и поддержала вас, своего создателя-кормильца). Теперь, говорят, создаете что-то либерально-правое.

Уважаемый Владимир Владимирович, как может один человек создавать несколько партий? Это же не фирмы.

Создавая разные партии, вы, выходит, действуете как финансовый игрок, биржевик - по принципу не держать все свои яйца в одной корзине. Но этот циничный принцип (правильный в бизнесе) не годен для политики. (Наши олигархи на том и погорели: путали партии с банками. Давали и "Яблоку", и коммунистам, и СПС, и черт его знает кому.) Вряд ли есть американский бизнесмен, субсидирующий и Буша, и Керри.

Елена Рыковцева: Александр, как вы считаете, по своим реальным взглядам, тем, которые более-менее на виду, сам Путин какой из существующих в России партий ближе?

Александр Минкин: Не знаю. Знаете, я сейчас слушал эту цитату из давно уже забытого письма.

Елена Рыковцева: Оно уж не такое страшно давнее.

Александр Минкин: Не помню. Я вообще отказываюсь от него категорически. Шутка.

Елена Рыковцева: Вот это да. Объясните. Я-то видела, что когда вы слушали, вы охали, ахали. Вы сами своей смелости поражаетесь, что ли, тогдашней?

Александр Минкин: Дело в том, что когда пишешь, то у тебя одно настроение, а вот сейчас слушаю и думаю, это очень нахально, конечно. Безусловно, это очень резко. Я такие письма советуют никому не писать.

Елена Рыковцева: Очень интересная реакция Александра Минкина на свои собственные письма.

Мы послушаем Людмилу Викторовну из Санкт-Петербурга. Здравствуйте, Людмила Викторовна.

Слушатель: Здравствуйте. Я на письма ответы никогда не получала. Тут я решила дать телеграмму. 30 января я направила на имя президента телеграмму с содержанием: "Приближается 60-летие Победы. Когда труженики тыла, ветераны войны получат статус участника войны?" Пока ответа нет никакого. Так вот этот запрос я отправила на имя Миронова в Совет Федерации. Получила ответ, что мое письмо направлено на рассмотрение в правительство Санкт-Петербурга. При чем тут правительство Санкт-Петербурга, если это решает федеральное законодательство? Так что считаю, что это все бесполезно, мы никому не нужны абсолютно.

Александр Минкин: Давайте я сейчас скажу нашей слушательнице, в чем разница между ее письмом Миронову, который вообще так, пустое место, просто должность какая-то, и моими письмами президенту. Разница в том, что мои письма печатаются тиражом в 2 миллиона экземпляров. И люди, которые их читают, они видят, что они не одиноки, что их мысли высказаны, что это звучит. Им становится легче хотя бы от того (я это от них получаю в письмах, в ответах), что они убеждаются, что их взгляды высказываются - раз и что, читая эти письма, они убеждаются в том, что они не сумасшедшие, что и другие люди так думают. Это им моральная поддержка. Конечно, никто им батарею не починит.

Елена Рыковцева: Продолжаю читать все, что нам пишут слушатели. "Не согласна с заявлениями Минкина о Буше. Считаю, что человек искренний, прямолинейный и неискушенный, в отличие от нашего Путина-демагога". Так пишет Ольга.

"Не беспокоит ли вас непрерывное "желтение" промэрской газеты МК?" - спрашивает вас Василий.

Александр Минкин: Да это чепуха. Что она желтоватая, тут никто не спорит. К сожалению, больше, чем мне бы хотелось. Но Лужкова там критикую ежедневно.

Елена Рыковцева: Телеграмму в Братиславу Бушу пишет слушатель, подписавшийся "Ванька Жуков". "Милый дедушка, увези с собой своего друга, научи его любить свободу и демократию". Вот так.

Александр Минкин: Молодец.

Елена Рыковцева: Николай Ломов: "Когда говорят о том, что мы за законность, за главенство закона, то забывают, что законы 1932 года, 1934 года и 5 декабря 1936 года определяли, что всякий выступающий против социалистической общественной собственности является врагом народа, статья 131". И Александр, мы продолжаем слушать ваши письма. Еще один фрагмент, пожалуйста.

Александр Минкин: Повежливей что-нибудь.

Диктор: "Владимир Владимирович, вы добрый или жестокий? Добрые всех прощают. Жестокие наказывают. Вы министров не наказываете. Почему вы к ним так добры? Не министры выбрали президента. Люди выбрали вас, чтобы жить лучше. Этого не произошло.

Катастрофические провалы:

Ваших силовиков - Беслан;

Ваших политтехнологов (политсантехников) - Украина, Абхазия;

Ваших министров - льготы и последствия.

Раз никто не наказан, значит, все прощены.

Не умеете наказывать? Но Ходорковский в тюрьме. Яндарбиев взорвался. За что - не спрашиваю, вам виднее. Итак, наказывать умеете. Министры устроили всероссийскую аварию. Их следовало бы выгнать всех. А вы с ними встречаетесь, и мы по телевизору видим, как вы им поручаете исправить положение. Но они теперь станут судорожно себя спасать, а не ситуацию исправлять. Это на спасение себя они сейчас тратят безумные деньги.

Наши деньги. Вы на экране ТВ очень убедительны в роли отца народа. Министр вам говорит: "Поднимем с сентября на 10 процентов".

А вы ему строго: "Нет! Надо значительно раньше и вдвое больше! Минимум на 20 процентов"! Интересно, верит ли народ, что эти сцены не отрепетированы; что они вот так просто рождаются, от души. Вы всегда строги, они - смущены, вы требуете, они обещают... Ну и сколько это будет продолжаться? Уволить мало, Владимир Владимирович. Увольнение - не наказание. Министры - люди с очень высоким благосостоянием и деньгосостоянием, и прочим состоянием. Если они берут взятки, то чемоданами долларов. Уволить такого - а он уже и себе, и внукам-правнукам обеспечил безбедную жизнь. Увольнять таких надо с конфискацией и подпиской о невыезде. Пусть живет с нами, сажает редиску. Убедим западных друзей арестовать все счета этих типов, на которые поступали деньги за время, пока они трудились в правительстве.

Елена Рыковцева: Итак, Александр, все-таки всех выгнать или кого-то оставить?

Александр Минкин: На самом деле я считаю, что власть в России дискредитировала себя полностью, вся. Я не буду сейчас разбираться поименно, это не в моих силах, я и не помню их имен. Но мне кажется, что вся власть, вся вертикаль полностью дискредитировала себя. Это совершенно ясно. Если говорить серьезно, то настоящих выборов они бы не выиграли, если бы им не помогал их административный ресурс и телевидение государственное, которое вытворяет невесть что. Вот Украина была настолько запредельным примером всего, что творит наше телевидение, когда даже украинские журналисты говорили нашим государственным каналам "ну, ребят, совесть то есть у вас хоть чуть-чуть, ну что же вы показываете, ну ведь совсем неправда". Чего сейчас говорить? Мы же не исправим сейчас положение за время этого эфира ни на йоту. Но понимать, где живешь, надо, и понимать, в какое время живешь, надо. И шутки в "Кривом зеркале" мне поэтому глубоко неприятны.

Елена Рыковцева: Очень глубоко. Кстати, я заметила, пока мы читали это письмо, вы уже за голову не хватались, то есть не думали, что вы такое понаписывали.

Александр Минкин: Это помягче. Это все-таки говорится об увольнении министров, а не самого президента. Тут как-то отпустило немножко.

Елена Рыковцева: Николай Александрович из Санкт-Петербурга. Здравствуйте, мы вас слушаем очень внимательно.

Слушатель: Здравствуйте. Я отправлял президенту послание и через газету, и через Интернет. Ответа я не получил. В нем я указал, что наша Конституции и наши основные законы имеют преступное начало. Я предлагал президенту собрать своим указом учредительное собрание и учредить конституционные основы.

Александр Минкин: Я понял вас. Спасибо.

Елена Рыковцева: Он общественную палату собрал.

Александр Минкин: Да. Я вам хочу сказать. Греф, есть такой министр, когда он был назначен министром экономики, по-моему, или что-то в этом роде, через некоторое время Греф предложил программу, вот так она и называлась "Программа Грефа". И мне кто-то принес ее почитать. Она была еще совсем свежая, в газете ненапечатанная, а может она так и не напечатана, ну, не важно. Читаю первую страницу, на второй странице натыкаюсь на фразу "для борьбы с бюрократизмом создать комиссию". Дальше я читать не стал, все мне стало ясно. Для борьбы с бюрократизмом создать комиссию - все, до свидания, спасибо большое. Для борьбы с этим чиновничьим произволом создать новую чиновничью структуру и назвать ее красиво, не знаю, там "императорское человеколюбивое общество". Давайте соберем какую-нибудь структуру и назовем ее "человеколюбивое общество". Туда пригласим академиков, общественных деятелей, половину назначит президент. Это просто смешно, даже совестно слушать. Я бы, если бы была такая рубрика, если бы директором был я, то в настоящий момент все силы сконцентрировал бы на попытке вырастить совсем маленькое поколение, которое еще не отравлено ни "Кривым зеркалом", ни наркотиками, ни этой дрянью всякой, глянцевой шелухой, гламуром. Попытаться вырастить тех, кто, может быть, через несколько лет, как говорится, нам уже не придется это увидеть, попробует что-то сделать. Потому что рассчитывать на тех, кому сейчас 20 и которые выросли вот в этой заразе, непрерывной, сплошной всех достающей, я боюсь, не очень приходится.

Кстати, студенчество же не вышло. Старики вышли, вы заметьте. 2005 год. Все говорят, вот, смотрите, 1905 год - люди вышли на улицы (имеется в виду революция 1905 года) и 2005 год - люди вышли на улицы. И начинают усматривать в этом что-то замечательное таинственное, совпадения многозначительные. А самое главное несовпадение - что тогда вышли молодые, крепкие работяги, а сейчас вышли старики, пенсионеры, ветераны. А молодые работяги и студенты не вышли или были, так сказать, в микроскопическом количестве.

Елена Рыковцева: Вы знаете, когда все это начиналось со льготами, нам такие письма присылали на пейджер, звонили слушатели пожилого возраста, они говорили: "Не выйдут, не поддержат нас, мы одни будем, потому что их это не касается". Вот так писали.

Александр Минкин: Потому что кривое зеркало работает.

Елена Рыковцева: Да. Наш постоянный слушатель Смарчевский ругает вас, Александр Минкин. Он пишет: "Уважаемые дамы и господа, вопрос сегодня очень интересный. Письма Минкина - это письма на деревню дедушке. Он давно уже себя поставил в рамки одиозного и неактуального журналиста страны. Никто не позволит ни Минкину, ни иже с ним компании обижать нашего любимого президента". "Судя по высказываниям Минкина, наш ВВП - этакий паяц, которого дергают за ниточку. Какой тогда смысл к нему обращаться", - спрашивает Олег. Телеграмма в Братиславу Путину, похожая, кстати, на то, что вы составили для него. "Без вас в Москве хорошая погода, ярко светит солнце. Уезжайте подальше и наподольше", - так пишет Людмила.

Александр Минкин: Знаете, Державин написал знаменитое стихотворение "Властителям и судьям". Помните?

"Воскресни Боже, Боже правых,
Приди, суди, карай лукавых"
И будь лидером.

Это стихотворение называется "Властителям и судьям", но читают его все люди грамотные. Несмотря на то, что адресовано оно не врачам, не дворникам и не продавщицам, а читают все. И, может быть, как раз все, кроме властителей, читают.

Елена Рыковцева: Продолжаю читать пейджерные сообщения. Очень много их сегодня приходит. "Над Путиным тоже есть закон, но он другой и позволяет ему больше и дает основания на меня не реагировать. Так зачем попусту бумагу марать?" - пишет Дима. "Минкину. Спасибо за ваши письма. Полезно было бы издать их книгой", - так думает Владимир. "Я предложил Путину, что готов организовать выпуск газеты "Обратная связь с народом". Армен из Москвы".

Что вы так смеетесь?

Александр Минкин: Ничего. А еще чего предложил?

Елена Рыковцева: "Александру Минкину. Предлагаю вам вот что. Купите мегафон, благо, вы живете в Москве, ехать вам никуда не нужно. Выйдите на Красную площадь и прочитайте все свои письма вслух - может, вас услышат и ответят", советует вам Александр из Санкт-Петербурга.

Александр Минкин: То есть докричаться. Впрямую докричаться.

Елена Рыковцева: Кричите. "Минкин, я вас уважаю. Ваше мнение о том, что, несмотря на трагические ошибки по монетизации, никто не отправлен в отставку, в отличие от Ельцина...", Галина из Москвы.

"Президенту надо писать о том, чтобы он скорее уходил в отставку вместе со всем своим ГКБ, кабинетом. Александру Минкину спасибо за все его публикации", Киселев и Кузнецова из Санкт-Петербурга. Давайте послушаем звонки. Виталий Валентинович, здравствуйте.

Слушатель: Добрый день. Александр, я вас глубоко уважаю как честного, порядочного журналиста.

Александр Минкин: Спасибо.

Слушатель: Самый настоящий журналист из плеяды очевидно Гиляровского.

Но к делу. Наверное, вы не помните, я тоже, хоть я и пенсионер, чтобы кто-то из нас, россиян, или наших отцов, дедов обращался к Берии с какими-то обращениями, просьбами. Не уверен, что кто-то обращался к Андропову, который является образцом для нашего президента. Поэтому я считаю, что любые обращения к палачам бесполезны. Спасибо.

Александр Минкин: Я вам на это отвечу, что, наверное, к Андропову обращались миллионы людей.

Елена Рыковцева: Но никто об этом не узнал.

Александр Минкин: Узнали. В частности, к нему совершенно справедливо и правильно обращался Юрий Петрович Любимов и, насколько мне известно, пару раз Андропов что-то такое проронил, что театр на Таганке спасало до определенного времени. Это раз.

Второе. Я не помню, конечно, имен этих древнегреческих сатрапов, но когда одного философа упрекнули, что он все время ползает перед этим тираном, а философ там пытался заступиться за кого-то, за своих друзей, за каких-то несправедливо обиженных, вот его упрекнули, что он ползает перед тираном, он ответил: "Я что ли виноват, что у него уши на коленях".

Елена Рыковцева: Светлана из Москвы нам отвечает. Здравствуйте, Светлана.

Слушатель: Добрый день. Спасибо, Александр, вам за ваши письма. Это, конечно, известное мужество вы проявляете, как журналист.

Елена Рыковцева: Даже сам испугался.

Слушатель: Да. Но вместе с тем хотелось бы вам задать два вопроса коротко. Мне кажется, что ваша газета "Московский комсомолец", поскольку она несет в заглавии слово "Московский", должна больше отражать жизнь Москвы, как было уже вам сказано. И вот эта жизнь Москвы, она, мне кажется, могла бы быть и в письмах Лужкову, в острых письмах, но не в письмах-размышлениях, а в письмах-расследованиях.

И второй вопрос по поводу вашего выступления на бале прессы. Вы единственный из всех присутствующих на бале прессы возвысили свой голос возмущения присутствием там Зурабова.

Елена Рыковцева: Тем, что он вручал награды ветеранам.

Александр Минкин: Не тем, что он там присутствовал, а тем, что он вышел на сцену и вручал награды ветеранам Великой Отечественной войны. Вот это было верхом цинизма, конечно, запредел.

Елена Рыковцева: Так, и что, Светлана?

Слушатель: Мне в данном случае показалось неуважительно со стороны аудитории, что никто абсолютно, я понимаю ветеранов, они люди зависимые, но почему никто из аудитории не поднял свой голос протеста против руководства Союза журналистов, которой пригласило Зурабова и унизило ветеранов журналистики тем, что предоставило возможность этой одиозной фигуре вручать...

Александр Минкин: Спасибо. Отвечаю со второго. Я, когда вышли на сцену ветераны в орденах, ветераны Великой Отечественной, не какой-нибудь другой, у нас еще много же войн есть, и когда Зурабова пригласили на сцену вручать им награды, я понадеялся на стариков, но, к сожалению, ошибся. Никто из них руки за спину не убрал. Это раз.

Что касается руководства Союза журналистов, которое пригласило Зурабова. Знаете, Союз журналистов России - организация гонимая. Вы думаете, случайно, что ли, это мероприятие не показали ни по одному телеканалу? Ведь Союз журналистов России вручал самые главные ежегодные премии. И телеканалы, которые свои статуэтки показывают 150 раз во всех ракурсах, когда сами себя они награждают, то награждение лучших журналистов России не показали совсем. Не то, что показали бы, сказали, вот этот оболтус, глупо, неправильно, все не так. Могли бы показать и критиковать. Нет, они вообще не показали, этого события не было.

Теперь по первому вопросу, насчет МК, Лужкова.

Елена Рыковцева: Письма Лужкову острые, такие же, как президенту.

Александр Минкин: МК, на мой взгляд, ежедневно и с избытком публикует бесконечные расследования московских всяких дел - и дороги, и коррупция, и торговля, и все, что хочешь.

Елена Рыковцева: Александр, я бы на это возразила вместо Светланы, по поводу тематики, на которую вы в своих письмах пишете президенту, ведь она в "МК" тоже вся отслежена.

Александр Минкин: Теперь что касается лично Лужкова. Вот если бы он выдвигался сегодня на мэра Москвы, я бы голосовал "за". Я просто не представляю себе, чтобы с его уходом жизнь в Москве улучшилась. Вот коррупция, грязь - вот это все, что все говорят. Теперь вы мне скажите, с новым мэром, я не знаю, кто это будет, но он будет когда-то, улучшится положение? Лужков, безусловно, сделал колоссально много для Москвы.

Елена Рыковцева: Понятен ваш ответ. Реагирует слушатель Андрей на фразу из вашего "Письма" - "Вряд ли есть американский бизнесмен, субсидирующий и Буша, и Керри". Андрей приводит нам в пример материал на нашем же Радио Свобода, он пишет, что во время американской предвыборной кампании мы передавали материал о тех, кто финансирует партии, и многие фирмы и частные лица делали взносы в оба лагеря.

"Власть у нас тупая и бездарная, это видно невооруженным взглядом. К сожалению, в ближайшие три года на лучшее надеяться не приходится. Пресса является единственным оружием, способным повлиять на нее. Спасибо Минкину за его публикации. Давить, давить, давить", Владимир Георгиевич из Москвы призывает.

"Всем здоровья. Открывайте новый цикл "Письма дискредитированному", тоже Павел.

"Александр, берегите себя", Артур из Санкт-Петербурга. Вот какие мысли наш разговор навеяли на Артура.

"Вся ваша журналистская деятельность напоминает мышиную возню. Неужели вы не видите, что к власти идут националисты, очки набирают монархисты на волне антисемитизма, чему вы способствуете своей деятельностью", так пишет Михаил. Отвечать будете коротко?

Александр Минкин: Буду коротко. Если вы считаете мою работу мышиной возней, дай вам Бог здоровья.

Елена Рыковцева: Александр Иванович из Москвы, здравствуйте, говорите, пожалуйста.

Слушатель: Здравствуйте. Я, в отличие от других, работу Минкина не считаю мышиной возней. Он очень остро ставит те вопросы, которые и меня волнует.

Я пенсионер, работал крупным руководителем, всесоюзное объединение возглавлял, на атомных электростанциях работал с 1966 года, на всех почти, кроме трех старых. И получил пенсию 2300 рублей, из них у меня за автомобиль обязательное страхование забирает 53 процента, потом транспортный налог, за квартиру плачу 50 процентов, как пенсионер, и за электроэнергию 3 тысячи рублей.

Александр Минкин: Можно спросить-то...

Слушатель: Получаю 2 рубля 21 копейку на день.

Александр Минкин: Значит, вы должны идти на улицу и не на улицу в переулок, а окружить, вот вы и такие же люди, как вы, окружить мэрию свою.

Елена Рыковцева: Александр Иванович, коротко, вы согласны окружать?

Слушатель: Да.

Елена Рыковцева: Завершаю программу мнением слушательницы Савельевой: "У нас не Америка, права людей совершенно не соблюдаются, что видно по обращениям в Страсбургский суд, где Россия на первом месте. Президенту так же, как и в мэрию Лужкову, по поводу созданного ими чиновничьего беспредела и в управах, и в префектурах писать бесполезно".

Г-н президент, вы только что подписали Доктрину информационной безопасности Российской Федерации. Если не верите - посмотрите свой собственный Указ №646 от 5 декабря 2016 г.

Подписать указ и прочесть доктрину - вещи разные. Первое - легко, второе - трудно. Но беда не в том, что прочесть трудно, а в том, что понять невозможно. Получаются, извините, три совершенно разные задачи: подписать, прочесть, понять.

Лично вам ничего не грозит; подписали - и с плеч долой. А гражданам как быть? Если человек не читал или читал, но не понял, то ведь он может нечаянно нарушить информационную безопасность Российской Федерации. А детские отговорки типа «я не знал» суд не принимает во внимание. Вкатит двушечку или десяточку за милую душу.

Опасаясь невольно стать преступниками, начали читать. Вот первая фраза документа:

Настоящая Доктрина представляет собой систему официальных взглядов на обеспечение национальной безопасности Российской Федерации в информационной сфере.

Г-н президент, что такое «система официальных взглядов»? Такого юридического понятия нет. Это просто очередное «поди туда - не знаю куда».

Если взгляды выражает официальное лицо, то это, видимо, есть часть официальной системы. Например, губернатор Орловской области утверждает, что Иван Грозный не убивал своего сына, а просто не успел его вылечить по дороге в Санкт-Петербург (которого тогда не существовало). Это заявление случилось не в промышленности, а именно в информационной сфере. Губернатор - лицо официальное, прямой ваш подчинённый. Но вы его не опровергли, докторов к нему не послали. Значит, в системе официальных взглядов Иван Грозный ездил в Петербург и даже, может быть, благословил вас на президентство.

Г-н президент, мы пытаемся шутить только ради того, чтобы не впасть в отчаянье. В отчаянье нас погружает вторая (и далеко не самая страшная) фраза документа:

В настоящей Доктрине под информационной сферой понимается совокупность информации, объектов информатизации, информационных систем, сайтов в информационно-телекоммуникационной сети «Интернет» (далее - сеть «Интернет»), сетей связи, информационных технологий, субъектов, деятельность которых связана с формированием и обработкой информации, развитием и использованием названных технологий, обеспечением информационной безопасности, а также совокупность механизмов регулирования соответствующих общественных отношений.

Смогли прочесть? Смогли понять? «Под информационной сферой понимается совокупность информации, а также совокупность механизмов регулирования», не говоря уже об объектах информатизации.

Г-н президент, то, что невозможно понять, - невозможно исполнить. То, что можно понять как угодно, - будет использоваться как угодно. Кому угодно? Любому олуху с властными полномочиями. Разве там у вас наверху нету дураков? Их полно; активные, злобные. Считается, будто активность и злобность помогают делать карьеру, заменяют мозги. Они якобы способны управлять, добиваться достижений. Но не всего можно достичь битьём. «Протон» не лошадка, кнут не придаёт скорости, святая вода не поднимает к небу, ракета падает, а Доктрина информационной безопасности может быть повёрнута так, что сказать об этом будет нельзя.

Вот 12‑й пункт подписанной вами Доктрины:

Наращивается информационное воздействие на население России, в первую очередь на молодежь, в целях размывания традиционных российских духовно-нравственных ценностей.

Г-н президент, кто, по-вашему, оказывает информационное воздействие на население России? Кто его наращивает? Ответ, казалось бы, на поверхности: федеральные телеканалы. Количество политических, а по сути пропагандистских телешоу растёт постоянно. Ни одна вражеская пропагандистская программа (если таковые есть) нашим ТВ не транслируется, до народа не доходит.

А кто эта «молодёжь», на которую в первую очередь и т.д.? Скажите, вы верите, что молодёжь или её значительная часть смотрит и слушает враждебную информацию ? Они с детства смотрят дурацкие клипы, слушают песенки. Если эти песенки могут размыть традиционные российские духовно-нравственные ценности, то, выходит, эти ценности слабы и ничтожны.

Что формирует духовно-нравственные ценности ребёнка? Что сильнее действует: зарубежный клип или лживость и жестокость учителей, пьющие и бьющие родители, дикие цены на высшее образование, ничтожные стипендии и ничтожное количество бюджетных мест в университетах?

Какая информационная агрессия в каких-нибудь CNN и New York Times сравнима с разрушительными действиями правительства? «Денег нет, но вы держитесь», «у полковника полиции найдено 20 миллиардов», «украли космодром», «украли стадион»…

Возможно, это письмо - прямое нарушение Доктрины информационной безопасности. Возможно, оно подорвёт духовно-нравственную стойкость пятого помощника второго секретаря руководителя департамента главного управления. Возможно, эта Доктрина - некое подобие закона, очередное дышло в руках власти, чтобы перебить хребет последним средствам массовой информации, чтобы остались только средства массовой дезинформации. За последние годы (за годы вашего правления) были предприняты десятки попыток урезать закон о печати, обуздать свободу слова; и, похоже, что и эта Доктрина - очередной рывок узды.

Доктрина написана не по-русски, полна тёмных фраз, так старая ведьма заговаривает болезнь, привораживает мужа, насылает порчу - плати и получишь всё что хочешь. Доктрина непонятна, а всё, что непонятно, - звучит угрожающе. Кроме того, ограничений свободы слова уже введено очень много, а увеличением свободы власть ни разу себя не замарала. Нет сомнений, Доктрина направлена в привычную сторону.

Журналист, ваше превосходительство, не может повредить информационной безопасности. У нас нет допуска к секретам. Поэтому и выдать их мы не можем. Выдать секреты может только тот, кто допущен к ним. Если болтает генерал (говоря казённым языком, информирует) - то мы думаем, что уж он-то знает, что можно говорить, а что нет. Если генерал или важный госчиновник что-то говорит журналисту - он должен понимать, что говорит всему миру. Такая у журналиста работа: рассказать всем и раньше всех. Неужели этот условный генерал идиот и не понимает таких простых вещей? Гнать его или сажать - вам виднее.

Посмотрите, г-н президент, пункт 2:

Национальные интересы Российской Федерации в информационной сфере (далее - национальные интересы в информационной сфере) - объективно значимые потребности личности, общества и государства в обеспечении их защищенности и устойчивого развития в части, касающейся информационной сферы.

Что значит «объективно значимые потребности»? Кто определил, какие потребности объективно значимые, а какие нет? Это же загадка, простор для толкователей, простор для тех, кто замахнулся этим дышлом. Как соединились здесь объективно значимые потребности личности, общества и государства в обеспечении защищённости?

Личность - в любой стране! - находится если не в состоянии войны, то в постоянной борьбе с государством за свои права. Государство поднимает налоги, урезает пенсии, опускает прожиточный минимум и постоянно не выполняет собственных обещаний. Таким образом, значимая потребность личности - призвать государство к ответственности, а значимая потребность государства - чтобы было тихо. В том числе в информационной сфере. Потребность личности - гласность. Требование власти - тайна. И добро бы только военная тайна. Но ведь от граждан скрывают даже протоколы, где видно, как они, граждане, голосовали на самом деле.

Информационная безопасность Российской Федерации (далее - информационная безопасность) - состояние защищенности личности, общества и государства от внутренних и внешних информационных угроз, при котором обеспечиваются реализация конституционных прав и свобод человека и гражданина, достойные качество и уровень жизни граждан, суверенитет, территориальная целостность и устойчивое социально-экономическое развитие Российской Федерации, оборона и безопасность государства.

Г-н президент, вы уже 17 лет командуете страной. И вдруг вам стало не хватать безопасности? С чего бы это?

Эти тексты вам пишет всё та же Вяленая Вобла, которая сочиняла такие бумаги и президенту Ельцину, и генсеку Брежневу, и царю Гороху. Вот что проповедовала Вяленая Вобла (в записи Салтыкова-Щедрина):

«Никогда не нужно настоящих слов говорить, потому что из-за них изъяны выглядывают. А ты пустопорожнее слово возьми и начинай им кружить. И кружи, и кружи; и с одной стороны загляни, и с другой забеги; умей «к сожалению, сознаться» и в то же время не ослабеваючи уповай; сошлись на дух времени, но не упускай из вида и разнузданности страстей. Тогда изъяны стушуются сами собой, а останется одна воблушкина правда. Та вожделенная правда, которая помогает нынешний день пережить, а об завтрашнем - не загадывать».

Александр Минкин

…Пусть вас не смутит обращение на «ты». Эти стихи Некрасова обращены к каждому гражданину России. «Ты» взывает к личной ответственности. Не позволяет спрятаться за «мы», «вы», «они» — за всякое множественное безликое и безответственное число. Ещё важнее помнить: через поэта, как и через пророка, к человеку обращается Бог. А Он уж точно со всеми на «ты» — и с последними рабами, и с величайшими царями.

Вопрос не забыли? Чей стон раздаётся над Волгой? Телевидение Нижнего Новгорода (программа «Кстати») показало русских женщин, которые стонут, плачут, даже рыдают: «Как жить?!» Они кричат этот вопрос в телекамеру, надеясь, возможно, что с помощью электроники мольба долетит до бога. (Бог с большой буквы телевизор не смотрит, он и так всё знает.)

Русские женщины (Нижний Новгород, Сормовский район) плачут по очень простому житейскому поводу: нечем платить за жильё. Телеведущая делает краткое вступление, потом говорят только бабы:

ВЕДУЩАЯ. Холодная зима 2016-го обернулась голодной зимой 2017-го. Квитанции за квартиру довели жителей Сормовского района до ломбардов. В жировках за январь оказались небывало высокие цифры.

ПЕРВАЯ ЖЕНЩИНА. Я собираюсь кольцо в ломбард сдать. Она вон цепочку крестильную. (Плачет. ) Нас довели уже до...

ВТОРАЯ. 13 тысяч! За что?! Живу одна, инвалид II группы, профзаболевание. (Показывает жировку на 13 611 руб. 95 коп. ) Они что, издеваются, падлы? (Плачет. ) Убивать надо вас, суки.

ТРЕТЬЯ. И мы прям все в шоке по поводу этого.

ЧЕТВЁРТАЯ. Это мы ещё без газа, без электричества, без телефона и без интернета. А это ещё плюс полторы тысячи.

ПЕРВАЯ. До самой ручки... Давайте дойдём ко мне в квартиру и снимем мою кровать, на которую течёт вода. (Плачет. ) Я не могу найти управы ни у кого. (Показывает тазик с водой. ) Вот, это вот с утра натекло. Это протечка, это у меня крыша течёт, за которую я 7 тысяч плачу. У меня света нет, потому что все провода вот, всё течёт. Вот снимайте: моя комната, наша кровать, на которой мы с мужем спим. (Показывает тазик с водой на кровати. ) У нас сгнили все одеяла. И за это я плачу 9 тысяч рублей.

ПЯТАЯ. У меня пенсия 8555. Я заплатила 6 с половиной тысяч. (Показывает жировку на 6682 руб. 55 коп. ) Это разве можно? Как же жить-то?

ШЕСТАЯ. Как жить?! Как жить?! Мы говорим про кого-то, чего-то, а нас обирают, грабят средь бела дня. И никакой управы нет!

Г-н президент, если бы это показал какой-нибудь вражеский чужеземный канал, можно было бы отмахнуться: нехай клевещут. Но это всё наше: и Нижегородское ТВ, и бабы.

Если бы они кричали и махали лозунгами на Болотной, можно было бы отмахнуться: мол, за печеньки Госдепа; ну и всё, что полагается врать, когда хотят дискредитировать протест. Но это же провинциальная городская окраина, лозунгов нету, политический протест равен нулю. Отмахнуться невозможно.

На лицах безысходность. Мысли у этих гражданок только о выживании. Если не можешь придумать, как выжить, — есть водка. В кадре только плачущие бабы. А где мужики? Уже спят? Ещё спят? Или всё ещё бухают?

«Как жить?!» — так кричали бабы почти 100 лет назад, когда продотряды забирали весь хлеб под угрозой расстрела; кричали 90 лет назад, когда раскулачивали. «Как жить?!» — кричали они, когда оккупанты выгребали всё дочиста, угоняли скотину…

…Посмотрите сами своими глазами. Сюжет коротенький, две минуты. Возможно, вас позабавит, что одна из них успела пожаловаться: мол, за интернет платить нечем.

Что на интернет денег нету — оно и лучше. Значит, эти гражданки не видят всякие расследования про дворцы, яхты. А увидели бы — прокляли бы.

Вряд ли бы на бедных женщин подействовал такой популярный аргумент: «Не стоит обращать внимание на расследование немыслимых богатств, поскольку обвинения звучат из уст осуждённого». Аргумент слабый, ибо, во-первых, разоблачитель осуждён условно, а дворцы совершенно безусловные. Во-вторых, когда дело каким-то боком касалось, например, бывших сотрудников Ходорковского, то никого наверху не смущало, что обвиняющие показания получены от человека, пожизненно осуждённого за многочисленные изнасилования и убийства…

Если бы сормовские женщины увидели блуждающие по интернету разоблачения, то не стали бы гадать: кому выгодно? чей заказ? предвыборное ли? Они бы увидели суть: дворцы, нажитые нечестным путём. Или другими словами: возникшие в результате грабежа.

Г-н президент, ей-богу, сами не можем понять: мы пересказываем телесюжет 2017-го или хрестоматийное стихотворение 1858 года (до отмены крепостного права).

Назови мне такую обитель,
Я такого угла не видал,
Где бы сеятель твой и хранитель,
Где бы русский мужик не стонал?
Стонет он по полям, по дорогам,
Стонет он по тюрьмам, по острогам,
Стонет в собственном бедном домишке,
Свету божьего солнца не рад;
Стонет в каждом глухом городишке,
У подъезда судов и палат.
Выдь на Волгу: чей стон раздаётся
Над великою русской рекой?..

Будет, конечно, очередная Прямая линия; торжественный женский голос провозгласит ликуя: «Поступило три миллиона звонков!» А чего ликовать-то? Это же значит, что три миллиона отчаялись решить свои проблемы нормальным путём, и последняя надежда — золотая кремлёвская рыбка…

Впрочем, появляются конкуренты. В Крыму замироточил бюст Николая II, воздвигнутый стараниями прокурора Поклонской, а ныне прославляемый депутатом Поклонской, из-за чего циники, которых мы, безусловно, осуждаем, говорят, пользуясь двусмысленностью, что замироточил бюст Поклонской. С целью исцеления от некоторых проблем к её замироточившему бюсту уже дети прикладываются (боимся даже предположить, с какого возраста).

И это не всё! Говорят, будто минувшей ночью замироточил мотоцикл Хирурга. Хотя враги начали немедленно утверждать, будто нюхали и что якобы пахнет машинным маслом; ничего святого! Нескольких маловеров поймали на месте и как следует приложили к мироточащему мотоциклу. Глаза у них заплыли, зато внутреннее зрение открылось, и они восславили, а синяки и переломы — чепуха, заживут. Хотел было написать «заживут как на собаке», но одумался: ведь если масло святое, то всё заживёт ещё быстрей.

Александр Минкин

МАЛО УВОЛИТЬ СЕРДЮКОВА.
Для объективного расследования всех вопросов надо отстранить того,
кто своей волей, не советуясь с армией, назначил министра.
Письмо журналиста А. Минкина президенту

Г-н президент, вы уволили министра обороны. И все почему-то обсуждают не вас, а Сердюкова и его проделки. Неужели вы пять лет ничего не знали (при ваших-то возможностях, при ваших осведомителях)? И неужели Сердюков натворил что-то беспредельное? Неужели воровство в оборонных структурах сверхъестественно превысило воровство в газовых, нефтяных, дорожных и других золотоносных областях?

Конечно, нет. Он просто вам разонравился.

Месяц назад в честь вашего 6О-летия по телевизору показали, как вы плаваете в бассейне и, улыбаясь, говорите: «Я делаю только то, что мне нравится». Очень откровенно, даже слишком.

Мы не раз писали про вашу жуткую кадровую политику. Мол, слава богу, что вы из Литера (из большого города), а если б из деревни, то теперь каждый подпасок был бы министром, а каждая свинарка - членом Совета Федерации.

Армия показала полную покорность вам, Верховному Главнокомандующему, - это хорошо. Но в душе (а у военных есть душа) они, предполагаю, презирали нового министра.

Те, кто презирают, склонны воровать; у них всегда есть оправдание «чем мы хуже?». (Быть лучше - мало кому в голову приходит. Ведь это значит быть белой вороной - подсидят, сгнобят, а то и посадят.) и тот, кого презирают, тоже склонен воровать. Если репутация уже погублена, что толку о ней заботиться.

Когда в 2007-м вы назначили этого министра, мы вам писали, что «главное в армии - высокий боевой дух». Тогдашнее «письмо президенту» так и называлось «Дух». Там говорилось:

«Беда не в том, что он штатский или питерский. Он - продавец мебельного магазина...

Мы с вами оба советские. Мы знаем, что честных продавцов мебели не было. Знаем, что для ареста всего лишь директора магазина требовалось согласие министра внутренних дел.

Министром обороны может быть не только военный. Юрист, историк, философ - да кто угодно, но взяточник - нет. Среди юристов и историков случаются взяточники. Но среди мебельных продавцов их было сто процентов. Как в публичном доме - девственниц не ищи.

Поставить такого - значит показать армии и миру: наш интерес - только деньги. И быстро.

У него может быть всё: вилла, яхта, дочь-телепузик и зять-олигарх, но высокого боевого духа - нет, не было и не будет.

Такое назначение либо добивает моральный дух офицеров, которые чудом его сохранили, либо подтверждает уверенность бесчестных, что они на верном пути.

Дух армии важнее всего. Моральные разложенцы (хоть бы и богатые) обречены на поражение».

Возле вас (в результате увольнений и перестановок) изменится баланс влиятельных кланов. Но нас интересует страна. Мы не видим ни одного шанса, что в результате ваших кадровых подвигов Россия изменится к лучшему.

Вы сказали: «Учитывая обстановку, которая сложилась вокруг Министерства обороны, для того, чтобы создать условия для объективного расследования всех вопросов, мной принято решение освободить министра обороны Сердюкова от занимаемой должности».

Г-н президент, согласитесь, для объективного расследования всех вопросов надо отстранить того, кто своей волей, не советуясь с армией, назначил министра. Кто это был? Не припомните?

Там, где вы раньше служили, если человек оказался предателем - летели ГОЛОВЫ всех. кто его назначил, доверил ему государственные тайны и судьбу резидентуры.

Несколько лет назад вы внезапно нарушили свой режим и рано утром уволили своего любимого генерального прокурора. Мы до сих пор не знаем, за что. Представляете, страна так и не узнала, что натворил главный страж закона; но ведь это было что-то ужасное, если вы в шесть утра приступили к работе (не евши, не плававши). А если он натворил ужасное, то почему спустя пару месяцев стал вашим представителем в Южном федеральном округе?

Сердюков НИКОГДА не стал бы министром обороны, если бы не вы. Это полностью ваша, только ваша ответственность.

Увольняя его, вы хотели малость подсластить пилюлю. Вы сказали (заодно и себя оправдывая), что Сердюковым «в последние годы немало сделано для... решения социальных вопросов, в том числе жилищной проблемы».

Социальные вопросы? Жилищные проблемы? Это Министерство обороны или Пенсионный фонд пополам с Минздравсоцразвития?

Настоящая военная реформа должна добиться одного: чтобы молодые люди мечтали служить в армии. К этой цели за 12 лет мы не продвинулись и на миллиметр. Молодые парни прячутся в больницы, в психушки, бегут за границу, откупаются...

А ваши военные министры, товарищ Верховный Главнокомандующий, уже 12 лет заняты исключительно денежными потоками, притоками, оттоками, откатами. И то же самое - в науке, в медицине... Но зачем перечислять? То же самое - по всей стране.

Медведев НИКОГДА не стал бы президентом России. Это полностью ваша ответственность. И что он сделал для блага родины? Какие-то лампочки, какое-то безумное расширение Москвы, какие-то шарлатанские фильтры (или это Грызлов?) и невыносимую тьму (дети теперь встают тёмной ночью, пока вы ещё спите, г-н президент).

А зачем всё это?

Банды ментов терзают города, под колёсами пьяных ментов ежедневно гибнут люди... А ведь все эти преступники прошли переаттестацию, когда ваш ставленник, гордясь собой и тратя миллиарды, переименовывал милицию в полицию.

Министром обороны вы назначили Шойгу. Всего полгода назад вы поставили его на Московскую область: вот, мол, вам лучший! Теперь, значит, будет какой-то худший?

Страшно представить, как вскипела сейчас мутная вода. Ещё не все сбежали, ещё не все в розыске. Сейчас богатая опытная саранча посадит на безумно дорогую подмосковную землю свою саранчовую матку - только треск, только хруст пойдёт.

А у вас? У вас один Шойгу - и на пожары, и на землетрясения, и на разворованную область, и на разворованную армию... Лучше б вы его в 2008-м сделали президентом, раз он такой хороший. Или потому и не сделали?

Ваши назначенцы тоже делают только то, что им нравится. За наш счёт. За счёт нашей жизни.

Александр Минкин, "Московский комсомолец"

От редакции KPRF.RU

А. Минкин опубликовал новое письмо В. Путину, на этот раз по поводу увольнения министра Сердюкова. Хорошо пишет Минкин, остро, правду-матку режет. К стене прижимает. И уже не первый раз и не десятый. А Васька слушает да ест. Дескать, мели, Емеля, твоя неделя.

Может быть, президент минкинских писем просто не читает? Публикует-то их «Московский комсомолец», своя в доску газета, зачем тратить на неё время? Да, бывает, куснёт раз-другой, лягнёт, ну и что? Должны же быть недовольные, на то она и демократия.

Конечно, Минкин пишет не для президента, а для читателей газеты. И будут думать они, что журналист умный и храбрый. А президент добрый и ласковый, не обижается. И некоторые даже пойдут на «болотные» митинги. А там, глядишь, и новое письмо президенту подоспеет.

Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]

Шрифт:

100% +

Александр Минкин

Письма президенту

Предисловие

У вас в руках история нашей Родины. И не двух-трех последних лет, а вся.

У вас в руках переписка с императором. Его называют президентом, но это формальность. И выборы – формальность, а вовсе не демократия.

Выбирали римских императоров, выбирали русских царей (Годунова, Романова, Рюриков тоже кто-то выбрал, когда их пригласили).

Одни такие выборы описаны у Пушкина:

НАРОД (на коленах. Вой и плач)

Ах, смилуйся, отец наш! властвуй нами!

Будь наш отец, наш царь.

Это – выборы Бориса Годунова. А вот объявлены результаты:

Венец за ним! он царь! он согласился!

Борис наш царь! да здравствует Борис!

Это ликование так похоже на выборы Ельцина (на первый срок), что в начале 1990-х так и подмывало цитировать эти строки чуть ли не в каждой заметке.

Но ведь мы знаем, чем кончается трагедия Пушкина. Или забыли?.. Все помнят последнюю ремарку «Народ безмолвствует». Однако за минуту до этого безмолвия, до этой кладбищенской тишины, происходит довольно-таки живая сцена:

Народ, народ! в Кремль! в царские палаты!

Ступай! вязать Борисова щенка!

НАРОД (несется толпою)

Вязать! Топить! Да здравствует Димитрий!

Да гибнет род Бориса Годунова!

Этот народ, который, по ужасному выражению Пушкина, «несется толпою», – тот же самый. Он умолял Бориса стать царем. А теперь готов утопить невинного подростка. Потом, конечно, народ будет в ужасе безмолвствовать, но сперва все-таки хочет утопить.

Прошло 400 лет, народ остался тот же самый. Оставалось только подождать. Вскоре все сбылось.

Потрясающе интересно: узнавать в сегодня (в новом! в, казалось бы, уникальном!) классическое вчера и позавчера – вечность.

Жизнь полна загадок. Мы их не замечаем, не осознаем. Мы внутри загадок живем, но не понимаем, не знаем разгадок.

Жизнь фантастически изменилась: мобильники, компьютеры, летаем в космос. Но открываешь самый современный учебник ОБЖ, а там подробнейшая инструкция: как правильно ползать по-пластунски. Современные дети, компьютеризированные дети XXI века учатся ползать, как до Петра Великого, до Ивана Грозного, до царя Гороха, и думают, наверное, что «по-пластунски» от слова «пластилин», не зная, что были такие казаки-пластуны, охотившиеся на турок на окраинах Российской империи (там, где теперь суверенная Украина).

…Император слабо представляет себе жизнь подданных.

Он – человек, и может заболеть, как все. У него две руки, две ноги – как у всех. Но он не ходит в аптеку никогда. Не знает цен. Для него нет понятий «закрыто на обед», «закрыто на учет», «санитарный день». А главное: когда он принимает лекарство (ртом, как все), он уверен (и мы уверены), что оно настоящее. А наши лекарства в аптеках на 60 % (а по некоторым данным – на 80) – фальшивка, то есть не лечат, а отравляют.

Конечно, он кажется себе гением; ну не случайно же он стал императором. И – тем более – не по воле же беглого, наглого, подлого гада. …Или все же Божий перст? Последний вариант гораздо приятнее.

То, что вы сейчас читаете, и то, что вы при этом чувствуете, грубо говоря, называется думать. Люди иногда любят думать.

Это как кроссворд, только интереснее. Ты разгадываешь загадки Неба и Судьбы, а не вписываешь буковки в квадратики, пытаясь отгадать какое-то растение из трех букв.

И еще люди любят, чтоб их мысли были сказаны вслух. И если они вдруг натыкаются в книге или в газете на собственные мысли, им становится не так одиноко, им даже становится радостно, и они кричат жене: «Клава! Вот же я тебе вчера говорил! Вот смотри – точь-в-точь мои слова!»

Всего-то и делов: угадать его мысли и правильно их записать. И тогда получаешь письма читателей, а там (чуть ли не в каждом): «готовы подписаться под каждым вашим словом».

Это не под моими словами они готовы подписаться, а под своими собственными мыслями.

№ 1 «Письма президенту»

Уважаемый Владимир Владимирович! Вступая в должность (давно это было), вы сказали: «В России президент отвечает за всё!» Это на самом деле так. И не важно, были ли это искренние слова или всего лишь предвыборный слоган (агитка).

Но похоже, рядом с вами нет никого, кто решился бы задать неприятный вопрос: «отвечаю за всё» – перед кем?

Перед народом? Перед Богом? Перед собственной совестью?

Перед народом – конечно, нет. При нашей системе выборов (нечестная пропаганда, нечестный подсчет), при нашей управляемой демократии не мы считаем: сколько людей пришло, сколько было «за». И в 2008-м только вы будете решать: уйти или остаться? Как остались Назарбаев, Каримов, Лукашенко, Туркменбаши .

Перед Богом – это если не только действительно верите (чего знать никто не может), но и соблюдаете заповеди (что для политика почти исключено).

Перед своей совестью – ну, это самое простое. Взрослые люди (особенно родом из СССР и уж тем более с такой непростой биографией) удивительно умеют договариваться с собственной совестью.

А если так, если нет высшей инстанции, которая может (и вправе) требовать к ответу, то «ответственность» – пустой звук.

Любимое выражение «правых» : «Мы никогда не боялись брать на себя ответственность!» Напрасно они этим гордятся, ибо ответственность для них никогда не наступала. Несмотря на все преступления. А раз ответственность не наступает – чего ж ее бояться?

Иногда мы видим изображение ответственности.

После убийства Кадырова вы слетали в Чечню. После трагедии в Назрани слетали в Ингушетию. Эти полеты – большой риск, может быть, даже недопустимый для Президента России. Эти полеты – демонстрация личной храбрости. Но что это дает?

Делу – ничего. Тайно и с суперохраной летать по своей стране, заменять личной храбростью политику… Лучше бы ваши подчиненные доставили в Москву живого Басаева. Именно живого, ведь он так много знает о наших политиках, бизнесменах…

Считается, что журналист должен обращаться к читателям, к общественному мнению. Но у нас особенная страна – читатели есть, а общественного мнения нет. Точнее, оно у нас маленькое и больное: до крайности раздраженное, но тихое, ругается только на кухне, в курилке…

Люди покупают газету, читают – то есть делают что-то реальное (измеряемое в рублях, минутах, экземплярах). А общественное мнение? Покажите его реальное действие.

Все утверждали, что «Намедни» – лучшая телепередача. По воскресеньям ее только в Москве смотрел миллион человек. И неплохой миллион – не бомжи, не проститутки… Миллион политически грамотных, высокосознательных, умных, образованных. И даже эти сознательные не вышли на улицу в защиту «Намедни». Ни один.

Да, их не призывали на митинг, не обещали бесплатный рок-концерт и кепочку. Но нормальный гражданин должен выходить сам. В Праге заступаться за ТВ вышел каждый третий горожанин (в Москве это получилось бы три миллиона). В Лондоне больше миллиона вышли против войны в Ираке (отнюдь не по призыву Хусейна). В Москве, в августе 1991-го, люди сами пошли защищать свои убеждения. Против танков! Ведь никто не знал, будет армия стрелять или нет.

Но вышло так, что самые искренние и честные, защищая в 1991-м свои убеждения, обеспечили свое скорое разорение. Власть, за которую они рискнули жизнью, обернулась к ним своею азиатской…

Искренним, смелым и честным надолго отбили охоту чего-то там защищать. А у неискренних и нечестных такой охоты и раньше не было. Вот и настала тишина.

Некоторые за решением своих проблем обращаются к генеральному прокурору. Но если даже вы, Владимир Владимирович, не можете иногда до него дозвониться, то, конечно, для журналиста это просто исключено.

Кроме того, генеральный прокурор не избирается народом. Значит, ответственности (даже теоретической) перед нами не несет. А раз так – то и взывать бесполезно.

К депутатам? Моих депутатов в Думе нет. Но если бы и были…

Дума, уважаемый Владимир Владимирович, это теперь такая… Не буду говорить грубые слова «банда», «бордель» – тем более что банды хотя и зло, но обладающее некоторой свободой воли: они сами решают, кого грабить-убивать.

Дума – это, скажем ласково, изюм в шоколаде. Владелец может есть его сам, может угощать, может хранить в шкафу. Но решения принимать изюм не может, а если его еще и шоколадом облепили…

Итак, что-либо делать (в государственном масштабе), чтолибо решать можете лишь вы, Владимир Владимирович.

И российскому журналисту, чтобы чего-то добиться, приходится обращаться именно и только к вам.

Послать письмо по почте? Вы лучше меня знаете, что оно не дойдет. То есть дойдет до старшего помощника младшего дворника. И мы получим официальный ответ: «Спасибо, ваше мнение будет учтено».

«Учтено» – это что? Записано в книгу учета и сдано в архив?

Письмо, напечатанное в газете, конечно, не обязывает вас к ответу. Ну а вдруг… Ведь нам лично ничего от вас не надо. А раз ничего личного – диалог наш будет важен для страны.

Когда к вам приходят воротилы, это называется «диалог бизнеса и власти». Но это неправильное название. Допрос подозреваемого или прошение о помиловании не стоит называть диалогом. Акулы-олигархи стремятся в Кремль лишь затем, чтобы узнать: арестуют ли их? отнимут ли бизнес и деньги? Это не диалог. Это разведка, причем ползком, извиваясь.

С подчиненными тоже не поговоришь по-человечески. Они зависимы, заняты внутривидовой борьбой… не будем продолжать эту мысль, потому что свое окружение вы хорошо знаете.

Это первое письмо такое длинное, потому что мне хотелось как можно понятнее объяснить, почему решил вам писать. Следующие письма, обещаю, будут короткими и простыми; один-два вопроса, не более.

Вот, например. Вами обещано удвоение ВВП. Означает ли это, что через семь-восемь лет каждый станет жить вдвое лучше, чем сейчас?

Если так, то выходит, что пенсионер, получающий сто долларов, будет получать двести. А министр, получающий сейчас три тысячи долларов, будет получать шесть.

Сейчас разница между пенсионером и министром 2900 долларов в месяц. А будет – 5800 .

Людям, Владимир Владимирович, очень интересно, что вы об этом на самом деле думаете.

P.S. Сразу, с первого письма, обращение «вы» с маленькой буквы. Читатели это заметили, некоторых это возмутило. Но тут действительно есть проблема. Подъем местоимения в Библии, в Евангелии относится исключительно к Богу. «Вы» с большой – это официально принятая норма у чиновников. А в частной переписке – чаще знак неблизкого знакомства, чем высокого уважения.

Обращение на ты выглядело бы как недопустимая, отталкивающая, глупая фамильярность, а на вы – как просьба, как соблюдение придворного этикета. Тогда уж лучше последовать совету Стародума из «Недоросля» Фонвизина:

СТАРОДУМ. Я говорю без чинов. Начинаются чины, – перестает искренность… Отец мой воспитал меня по-тогдашнему, а я не нашел и нужды себя перевоспитывать. Служил он Петру Великому. Тогда один человек назывался ты, а не вы. Тогда не знали еще заражать людей столько, чтоб всякий считал себя за многих…

№ 2 Новая жизнь

Уважаемый Владимир Владимирович! Вы живете где-то на Рублевском шоссе. Мы это знаем, потому что два раза в день Рублевку перекрывают (но мы почти не ропщем).

Может, вам попадался журнал «На Рублевке»? Сам о себе он сообщает, что распространяется во всяких элитных местах: Барвихах, Жуковках, тамошних ресторанах и клубах – вдоль всей вашей трассы. Так что, может, и вам его подбрасывают в прихожую.

Считается, что в этом журнале отражается новый стиль новой жизни новых русских. Вас, Владимир Владимирович, это тоже касается, потому что ваши министры, депутаты и сенаторы тоже все там живут, едят, покупают и играют – то есть по образу жизни мало чем отличаются от олигархов. Разве что те платят, а эти получают приглашения.

То, что волнует всю страну, в этом журнале не отражается. Ни слова о войне, ни слова об отъеме льгот. Его читателям ничто из этого не грозит. Они живут на другой планете.

В этом журнале напечатано интервью артистки, которая когда-то сыграла бесприданницу Островского в фильме «Жестокий романс» (там ее Михалков обесчестил). У артистки спрашивают:

– Какую характеристику ты бы дала нашему президенту?

Артистка отвечает:

– Когда Путин только стал президентом, он мне сразу жутко понравился… Кажется, он классный мужик. У него инстинкты молодого мужчины, которому ничто не чуждо, – и это очень приятно. Это не антиквариат, который что-то мямлит под нос и потихоньку киряет со старой ненавистной женой. Он мобилен, спортивен, не толстый, что очень важно для руководителя страны. Президент не должен быть толстым. Толстый – значит, неправильно питается, есть проблемы со здоровьем. Это не образ для лидера.

Согласитесь, Владимир Владимирович, все это очень откровенно. Она говорит, что вы ей понравились, как только стали президентом. Значит, прежде она вас в упор не видела. Даже когда вы были шефом ФСБ, а потом премьер-министром. Мало кто признается, что любит должность (кошелек), а не человека, но тем ценнее такое признание.

Про инстинкты – очень скользкое место. Что такое «инстинкты молодого, которому ничто не чуждо»? Что такое «ничто не чуждо» с позиции инстинктов? Насчет того, что старая жена означает ненавистную жену, – это тоже очень смело. Похоже на совет менять почаще…

Здоровые инстинкты, отличная спортивная форма – все это важно, артистка права. Но у нее попросили характеристику президента, и там не оказалось ума, чести, справедливости, доброты…

Увы, есть дамы, склонные путать руководителя с производителем. Пока дамы обсуждают это между собой – ради Бога.

Но журнал предлагает нам новый стиль, новое мышление, новое отношение к жизни. Он показывает, «как надо», «как правильно».

Скажут: артистка не в счет, мелочь, по ней нельзя судить о высшем обществе. Но ученые по одной гнилой косточке могут восстановить облик доисторического чудовища (ящера).

Эх, не в артистке дело. Если б ее образ мыслей был высмеян или хотя бы подвергся самой легкой критике… Нет, этот образ мыслей подан как образец. Интервью занимает в журнале центральное место, видимо, совпало с веяниями.

И рассуждения, каким должен быть настоящий президент, помещены в финал статьи. Как учил ваш знаменитый коллега (Штирлиц): запоминается последняя фраза.

Владимир Владимирович, нам кажется, что в нормальной стране у нормальных граждан должно быть все наоборот.

Людям интересно, что вы об этом думаете.

№ 3 Кому хочу – тому даю

Уважаемый Владимир Владимирович! У пенсионеров отнимают оставшиеся льготы (часть уже отнята) . Стыдно смотреть, как они всполошились из-за несчастных грошей.

Им предлагают не конфискацию, а компенсацию – то есть полноценную замену (compensatio, лат . – уравнивать, возмещать). По суммам, которые обещает правительство, видно, что лекарства, транспорт стоят не так уж много. И из-за такой ерунды такой шум.

С другой стороны, если льготы действительно так дешевы – зачем их отнимать? Зачем нервировать, зачем доводить миллионы стариков до инфаркта?

А если отнимать – то у всех.

Есть многочисленная группа молодых, богатых, здоровых и крепких граждан, которые получают несравнимо большие льготы, чем старые и больные. И если уж отнимать льготы – то огромные и у крепышей.

Но у них – не отнимают. Им добавляют. Интересно, откуда берется их добавка?

В первом письме к вам, Владимир Владимирович, мы обращали ваше внимание на разницу между пенсионером и министром. Пенсионер получает сто долларов в месяц, министр – три тысячи. (Речь шла о том, что, когда состоится обещанное удвоение ВВП, пенсионер станет, видимо, получать двести долларов в месяц, а министр – шесть тысяч. В результате разница в уровне их жизни будет еще лучше.)

Вы не ответили, но откликов пришло много. И лишь одно письмо было в защиту министров. Мол, журналист, как Шариков, считает деньги в чужом кармане, а на самом деле шесть тысяч долларов в месяц – не так уж и много.

Для министра действительно немного. Есть страны, где они получают больше, есть – где меньше. Но у нас, повторим, дело не в сумме, а в разнице между министром и пенсионером. В тридцать раз.

Деньги в кармане министра нам не чужие. Пока министр кладет в карман зарплату и законные (очень большие) прибавки – это деньги наши, из наших налогов. А когда он туда кладет взятку, то опять-таки это деньги наши. Ибо, чтобы дать взятку министру, бизнесмен поднимает цены (на хлеб, на бензин, на одежду, на лекарства) и все равно с лихвой сдирает с нас все свои расходы. Чтобы и чиновнику дать, и себе оставить.

Недавно высшим чиновникам многократно увеличили зарплату. (Жаль, для красоты эксперимента это не совместили по времени с отъемом льгот.) У министра было около шестисот, а стало три тысячи долларов в месяц. Цель благородная. Мол, они начнут получать достойную плату за свой труд и перестанут брать взятки. Если это настоящая причина, тогда непонятно, зачем сильно повысили зарплату лично вам?

Уважаемый Владимир Владимирович, чтобы чиновники хорошо работали (имеется в виду для народа), у них должна быть совесть. Деньги у них и так есть, и мы это видим. А совести не видим. Неужели они пойдут и на новую зарплату купят совесть? Но ведь тогда им станет стыдно получать в сто раз больше ветерана войны. И они опять продадут ее, чтобы не мучиться.

А пенсионерам взяток никто не дает. Поэтому и нет смысла высокой пенсией защищать их от соблазна.

Льготы пенсионера: на автобус, на квартиру, на лекарства.

Льготы министра: машина, два-три шофера, бензин (его уходит много: утром надо приехать за министром, потом отвезти его куда-нибудь, вечером отвезти домой, потом гнать машину в гараж. Грубо говоря, если частник за день проезжает по маршруту «дом – работа» два раза, то служебная машина – четыре). А квартира, а спецбольницы…

Высокопоставленным чиновникам предоставляется служебное загородное жилье. Чиновник платит за него около ста долларов в месяц. Но бизнесменам такую квартиру Управление делами Президента РФ сдает по реальной цене: 5000 долларов в месяц. Таким образом, чиновник платит всего 2 %; только квартирная льгота чиновника обходится государству в 4900 долларов в месяц (почти 150 тысяч рублей).

В нашей Конституции, уважаемый Владимир Владимирович, в статье 19, п. 2, сказано: «Государство гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от… должностного положения». Там еще перечислены пол, национальность, религия, но нас сейчас интересует только равенство прав независимо от должности.

Как по-вашему, Владимир Владимирович, соблюдается ли эта статья Конституции, гарантом которой вы являетесь по должностному положению?

Продолжая заглядывать в министерский карман, получим: зарплата – 3000, квартирная льгота – 4900, ежемесячное содержание «Ауди А8» или «мерседеса» – 1000, зарплата водителей – 1500, мобильные телефоны в кармане, в машине…

Все перечислять – места не хватит. Но ясно, что такой господин обходится нам гораздо дороже десяти тысяч долларов в месяц. В сто, а то и в двести раз дороже пенсионера.

Похоже, чиновники не заработали эти деньги. Похоже, они сняли их со сберкнижки. Чьей? Похоже, что молодым министрам через льготы возвращают сбережения наших бабушек. А бабушкам платят пенсию.

В двести раз – это слишком большая разница.

Это другая планета.

Эти люди не в состоянии понять, как живет народ. Они слышат об этом, иногда видят по телевизору, но не понимают.

Есть небольшая страна, чей ВВП мало отличается от нашего. В Швейцарии ничего нет. Там нет нефти, газа, золота, алмазов… По сравнению с нами у них даже территории нет. И народу мало – всего 7 миллионов.

ВВП России – 240 миллиардов долларов, ВВП Швейцарии – 231 миллиард. По населению они в 20 раз меньше, а производят столько же. Работают много. Но живут дольше и умирают реже и позже.

Доход на душу населения отличается сильно. У нас – 1440 долларов в год, у них – 38 300.

Министр получает там 20 000 долларов в месяц (президент – чуть-чуть больше, но президентский срок там – один год). Никаких льгот у министра нет.

Прожиточный минимум там – 2300 долларов в месяц на человека. И никто не живет ниже минимума. Если не хватает – государство доплачивает. Выходит, разница между пенсионером и министром у них максимум в девять раз, а не в сто, как у нас.

Учитель там получает 50 000 долларов в год, профессор университета – 120 000 в год, то есть в два раза меньше министра. А у нас – в тридцать раз меньше (если не считать министерских льгот).

И с пенсией там просто. Человек получает пенсию, равную 75 процентам последней зарплаты. Значит, пенсия учителя – 3000 долларов в месяц, а профессора – 7500.

Извините, если утомил вас цифрами. В следующий раз напишу о душе. Но уверяю вас: пожилые граждане в нашей стране последние месяцы непрерывно складывают, вычитают, делят и умножают. И получается у них плохо.

P.S. Некоторые темы в этой книге повторяются, увы. Льготы, фальшивые лекарства, Басаев… Но это жизнь виновата, а не автор. Если людям снова и снова продают отраву, приходится снова и снова об этом писать. И другого способа у журналиста нет. А у людей есть. Стоит миллионам выйти на улицу, и – как по волшебству – они получат все. Но ненадолго.